Очередное занятие партийной школы Челябинского обкома КПРФ, состоявшееся первого декабря, было посвящено двум основным вопросам: рассмотрению двух последних глав Манифеста Коммунистической партии и ленинскому отношению к переходному периоду от капитализма к социализму и коммунизму, характеристике им экономических укладов в этот период.
Завершая рассмотрение Манифеста КП, руководитель школы Николай Шеремет, отметил ряд основных положений раздела 3 «Социалистическая и коммунистическая литература». В частности о том, как авторы Манифеста характеризуют в первой главе этого раздела («Реакционный социализм. Феодальный социализм») английскую и французскую аристократию в период революционных движений в Европе в 30-40-гг. 18-го века, которая формировала феодальный социализм? А также суть феодального социализма.
— Французская и английская аристократия, — писали Маркс и Энгельс, — по своему историческому положению была призвана к тому, чтобы писать памфлеты против современного буржуазного общества. О серьезной политической борьбе не могло быть больше и речи. Ей оставалась только литературная борьба. Чтобы возбудить сочувствие, аристократия должна была сделать вид, что она уже не заботится о своих собственных интересах и составляет свой обвинительный акт против буржуазии только в интересах эксплуатируемого рабочего класса.
— Суть литературных сочинений английской и французской аристократии о буржуазии, (в частности французских легитимистов и «Молодой Англии») заключалась в том, что что она сочиняла пасквили на своего нового властителя и шептала ему на ухо более или менее зловещие пророчества. Так возник феодальный социализм: наполовину похоронная песнь — наполовину пасквиль, наполовину отголосок прошлого — наполовину угроза будущего, подчас поражающий буржуазию в самое сердце своим горьким, остроумным, язвительным приговором, но всегда производящий комическое впечатление полной неспособностью понять ход современной истории.
— Несостоятельность и реакционность обвинений феодалов в адрес буржуазии заключалась в том, что «как раз современная буржуазия была необходимым плодом их общественного строя, что их главное обвинение против буржуазии именно в том и состоит, что при ее господстве развивается класс, который взорвет на воздух весь старый общественный порядок. Они гораздо больше упрекают буржуазию в том, что она порождает революционный пролетариат, чем в том, что она порождает пролетариат вообще».
— Одновременно авторы Манифеста отмечают тесную связь феодального и христианского социализма, их лицемерие и лживость, говоря об этом образно и язвительно: «Подобно тому, как поп всегда шел рука об руку с феодалом, поповский социализм идет рука об руку с феодальным. Нет ничего легче, как придать христианскому аскетизму социалистический оттенок. Разве христианство не ратовало тоже против частной собственности, против брака, против государства? Разве оно не проповедовало вместо этого благотворительность и нищенство, безбрачие и умерщвление плоти, монастырскую жизнь и церковь? Христианский социализм — это лишь святая вода, которою поп кропит озлобление аристократа».
Во второй главе этого раздела Маркс и Энгельс характеризуют мелкобуржуазный социализм, представителями которого являются средневековые сословия горожан и мелких крестьян, которые колеблются между пролетариатом и буржуазией. Оценивая будущее мелкой буржуазии, они говорят о ней, как о двойственной, непоследовательной и обреченной конкуренцией на исчезновение.
Особенность этого слоя и ее вождей, например, Сисмонди, заключалась в том, что в своей критике буржуазного строя они прикладывали к нему мелкобуржуазную и мелкокрестьянскую мерку и защищали дело рабочих с мелкобуржуазной точки зрения.
Их мелкобуржуазный социализм прекрасно умел подметить противоречия в современных производственных отношениях. Он разоблачил лицемерную апологетику экономистов. Он неопровержимо доказал разрушительное действие машинного производства и разделения груда, концентрацию капиталов и землевладения, перепроизводство, кризисы, неизбежную гибель мелких буржуа и крестьян, нищету пролетариата, анархию производства, вопиющее неравенство в распределении богатства, истребительную промышленную войну наций между собой, разложение старых нравов, старых семейных отношений и старых национальностей.
По своему положительному содержанию этот социализм стремится или восстановить старые средства производства и обмена, а вместе с ними старые отношения собственности и старое общество, или — вновь насильственно втиснуть современные средства производства и обмена в рамки старых отношений собственности, отношений, которые были уже ими взорваны и необходимо должны были быть взорваны. В обоих случаях он одновременно и реакционен и утопичен.
В третьей главе третьего раздела авторы дают оценку т.н. «немецкому или «истинному» социализму, возникшему в результате переноса социалистической и коммунистической литературы Франции на немецкую почву. А это была почва только что начавшейся борьбы с абсолютизмом.
— В немецких условиях французская литература утратила все непосредственное практическое значение и приняла вид чисто литературного течения. Так, требования первой французской революции для немецких философов XVIII века имели смысл лишь как требования «практического разума» вообще, а проявления воли революционной французской буржуазии в их глазах имели значение законов чистой воли, воли, какой она должна быть, истинно человеческой воли.
— Под французский оригинал они вписали свою философскую чепуху. Например, под французскую критику денежных отношений они вписали «отчуждение человеческой сущности», под французскую критику буржуазного государства — «упразднение господства Абстрактно-Всеобщего» и т. д. Это подсовывание под французские теории своей философской фразеологии они окрестили «философией действия», «истинным социализмом», «немецкой наукой социализма», «философским обоснованием социализма» и т. д.
Вместо интересов пролетариата они говорили об интересах человеческой сущности, интересах человека вообще, человека, который не принадлежит ни к какому классу и вообще существует не в действительности, а в туманных небесах философской фантазии.
Немецким абсолютным правительствам, с их свитой попов, школьных наставников, заскорузлых юнкеров и бюрократов, он служил кстати подвернувшимся пугалом против угрожающе наступавшей буржуазии. Он был подслащенным дополнением к горечи плетей и ружейных пуль, которыми эти правительства усмиряли восстания немецких рабочих.
«Истинный» социализм становился таким образом оружием в руках правительств против немецкой буржуазии, он непосредственно служил выражением реакционных интересов, интересов немецкого мещанства. Он провозгласил немецкую нацию образцовой нацией, а немецкого мещанина — образцом человека. Он открыто выступал против «грубо-разрушительного» направления коммунизма и возвестил, что сам он в своем величественном беспристрастии стоит выше всякой классовой борьбы.
За весьма немногими исключениями все, что циркулирует в Германии в качестве якобы социалистических и коммунистических сочинений, принадлежит к этой грязной, расслабляющей литературе.
Четвертая глава третьего раздела Манифеста посвящена консервативному или буржуазному социализму. Авторы Манифеста относят к представителям консервативного, или буржуазного социализма экономистов, филантропов, поборников гуманности, радетелей о благе трудящихся классов, организаторов благотворительности, членов обществ покровительства животным, основателей обществ трезвости, мелкотравчатых реформаторов самых разнообразных видов.
В качестве примера они приводят «Философию нищеты» Прудона, суть которой, как и других сторонников этого социализма, в том, они хотят сохранить условия существования современного общества, но без борьбы и опасностей, которые неизбежно из них вытекают. Они хотят сохранить современное общество, однако, без тех элементов, которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без пролетариата. Тот мир, в котором господствует буржуазия, конечно, кажется ей самым лучшим из миров. Под изменением материальных условий жизни этот социализм понимает отнюдь не уничтожение буржуазных производственных отношений, осуществимое только революционным путем, а административные улучшения, осуществляемые на почве этих производственных отношений, следовательно, ничего не изменяющие в отношениях между капиталом и наемным трудом.
Самое подходящее для себя выражение буржуазный социализм находит только тогда, когда превращается в простой ораторский оборот речи. Свободная торговля! в интересах рабочего класса; покровительственные пошлины! в интересах рабочего класса; одиночные тюрьмы! в интересах рабочего класса — вот последнее, единственно сказанное всерьез, слово буржуазного социализма. Социализм буржуазии заключается как раз в утверждении, что буржуа являются буржуа, — в интересах рабочего класса.
В пятой главе раздела дается характеристика критически-утопического социализма и коммунизма.
Первые попытки пролетариата непосредственно осуществить свои собственные классовые интересы во время всеобщего возбуждения, в период ниспровержения феодального общества, неизбежно терпели крушение вследствие неразвитости самого пролетариата, а также вследствие отсутствия материальных условий его освобождения, так как эти условия являются лишь продуктом буржуазной эпохи.
Революционная литература, сопровождавшая эти первые движения пролетариата, по своему содержанию неизбежно является реакционной. Она проповедует всеобщий аскетизм и грубую уравнительность. Собственно социалистические и коммунистические системы, системы Сен-Симона, Фурье, Оуэна и т. д., возникают в ‘первый, неразвитый период борьбы между пролетариатом и буржуазией, изображенный нами выше (см. «Буржуазия и пролетариат»).
Изобретатели этих систем, правда, видят противоположность классов, так же как и действие разрушительных элементов внутри самого господствующего общества. Но они не видят на стороне пролетариата никакой исторической самодеятельности, никакого свойственного ему политического движения. Место общественной деятельности должна занять их личная изобретательская деятельность, место исторических условий освобождения – фантастические условия, место постепенно подвигающейся вперед организации пролетариата в класс — организация общества по придуманному ими рецепту.
Дальнейшая история всего мира сводится для них к пропаганде и практическому осуществлению их общественных планов. Только в качестве этого наиболее страдающего класса и существует для них пролетариат. Однако неразвитая форма классовой борьбы, а также их собственное положение в жизни приводят к тому, что они считают себя стоящими высоко над этим классовым антагонизмом.
Они хотят улучшить положение всех членов общества, даже находящихся в самых лучших условиях. Поэтому они постоянно апеллируют ко всему обществу без различия и даже преимущественно — к господствующему классу. По их мнению, достаточно только понять их систему, чтобы признать ее самым лучшим планом самого лучшего из возможных обществ.
Они отвергают поэтому всякое политическое, и в особенности всякое революционное, действие; они хотят достигнуть своей цели мирным путем и пытаются посредством мелких и, конечно, не удающихся опытов, силой примера проложить дорогу новому общественному евангелию. Но в этих социалистических и коммунистических сочинениях содержатся также и критические элементы.
Эти сочинения нападают на все основы существующего общества. Поэтому они дали в высшей степени ценный материал для просвещения рабочих. Их положительные выводы насчет будущего общества, например, уничтожение противоположности между городом и деревней, уничтожение семьи, частной наживы, наемного труда, провозглашение общественной гармонии, превращение государства в простое управление производством, — все эти положения выражают лишь необходимость устранения классовой противоположности, которая только что начинала развиваться и была известна им лишь в ее первичной бесформенной неопределенности.
Поэтому и положения эти имеют еще совершенно утопический характер. Значение критически-утопического социализма и коммунизма стоит в обратном отношении к историческому развитию. По мере того как развивается и принимает все более определенные формы борьба классов, это фантастическое стремление возвыситься над ней, это преодоление ее фантастическим путем лишается всякого практического смысла и всякого теоретического оправдания.
Поэтому, если основатели этих систем и были во многих отношениях революционны, то их ученики всегда образуют реакционные секты.. Они все еще мечтают об осуществлении, путем опытов, своих общественных утопий, об учреждении отдельных фаланстеров, об основании внутренних колоний и для сооружения всех этих воздушных замков вынуждены обращаться к филантропии буржуазных сердец и кошельков.
Они постепенно опускаются в категорию описанных выше реакционных или консервативных социалистов, отличаясь от них лишь более систематическим педантизмом и фанатической верой в чудодейственную силу своей социальной науки. Вот почему они с ожесточением выступают против всякого политического движения рабочих, Оуэнисты в Англии и фурьеристы во Франции выступают — первые против чартистов, вторые против реформистов.
Завершающий, четвертый раздел МКП – отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям, продолжает раздел второй «Пролетарии и коммунисты». Здесь авторы Манифеста подчеркивают важную мысль, актуальную и сегодня: «Коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения.
Далее они приводят примеры отношений коммунистам к борьбе различных политических сил в Европе. Во Франции, в борьбе против консервативной и радикальной буржуазии, коммунисты примыкают к социалистическо-демократической партии, не отказываясь, тем не менее, от права относиться критически к фразами иллюзиям, проистекающим из революционной традиции.
В Швейцарии они поддерживают радикалов, не упуская, однако, из виду, что эта партия состоит из противоречивых элементов, частью из демократических социалистов во французском стиле, частью из радикальных буржуа.
Среди поляков коммунисты поддерживают партию, которая ставит аграрную революцию условием национального освобождения, ту самую партию, которая вызвала краковское восстание 1846 года.
В Германии, поскольку буржуазия выступает революционно, коммунистическая партия борется вместе с ней против абсолютной монархии, феодальной земельной собственности и реакционного мещанства.
Авторы отмечают при этом одну важную вещь: «Но ни на минуту не перестает она вырабатывать у рабочих возможно более ясное сознание враждебной противоположности между буржуазией и пролетариатом, чтобы немецкие рабочие могли сейчас же использовать общественные и политические условия, которые должно принести с собой господство буржуазии, как оружие против нее же самой, чтобы, сейчас же после свержения реакционных классов в Германии, началась борьба против самой буржуазии.
На Германию коммунисты обращают главное свое внимание потому, что она находится накануне буржуазной революции, потому, что она совершит этот переворот при более прогрессивных условиях европейской цивилизации вообще, с гораздо более развитым пролетариатом, чем в Англии XVII и во Франции XVIII столетия. Немецкая буржуазная революция, следовательно, может быть лишь непосредственным прологом пролетарской революции.
Здесь же в последнем разделе Маркс и Энгельс сформулируют общие позиции коммунистов и их отношение к различным политическим течениям и выделяют при этом главный вопрос их борьбы: «коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя. Во всех этих движениях они выдвигают на первое место вопрос о собственности, как основной вопрос движения, независимо от того, принял ли он более или менее развитую форму.
Наконец, коммунисты повсюду добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран.
Завершается Манифест определением главного способа достижения целей коммунистов и знаменитым призывом: «Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!»
Выступая по второму вопросу — с лекцией «Ленинская характеристика переходного периода от капитализма к социализму и коммунизму», Лидия Мельникова, член регионального отделения РУСО, кандидат педагогических наук, обратила внимание слушателей на главные положения работы В.И. Ленина «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», где он даёт всестороннюю характеристику этого перехода.
Ленин раскрыл переходный характер экономики России, указывая па переплетение в ней пяти различных укладов хозяйства (патриархальное хозяйство, мелкотоварное производство, частнохозяйственный капитализм, государственный капитализм, социализм). В этой мозаичной картине Ленин выделял социализм, мелкотоварное производство и капитализм, обосновывая положение о том, что сочетание этих трех основных форм общественного хозяйства и соответствующих им общественных сил явится общей чертой всех капиталистических государств в период их перехода к социализму.
Сравнивая тот, ленинский период страны, и сегодняшний, Лидия Мельникова охарактеризовала место, роль и перспективы развития каждого из укладов переходной экономики, а также неизбежно порождаемые их взаимоотношением противоречия. Раскрывая эту систему противоречий, она призвала проводить строгое различие между антагонистическим характером борьбы социализма с капитализмом — основным противоречием переходной экономики — и неантагонистическим противоречием, которое разделяет социализм и мелкотоварное хозяйство, основанное на личном труде крестьянина, смыкающегося по этой линии с рабочим.
При этом привела в качестве примера документ своего отца от 1927 года, которым подтверждался его статус и полномочия, как доверенного лица по разделу лугов в ходе создания кооперации крестьян в деревне. Эти шаги к кооперации (создание коммун, ТОЗов и др. форм объединения крестьян) были шагами к коллективизации. В те годы они были необходимы политически и экономически, они обеспечивали более прочный союз с рабочим классом, постепенное преобразование мелкотоварного крестьянского уклада в крупный коллективный уклад и укрепление социалистического уклада.
В Конституции РФ, отмечала она, — есть статьи об общенародной государственной и частной собственности. Но государство и власть, практически игнорируя первые два вида, полностью стоит на защите и поддержки частного уклада. Такова позиция и большей части депутатов Госдумы, единоросов, справоросов и ЛДПР. Таких депутатов в 2020 году на выборах мы должны заменить на представителей от КПРФ, чтобы они защищали интересы не кучки крупных частников, а всего народа.
Особое внимание слушателей привлекло ее сообщение о формах конкретной борьбы трудящихся страны за свои права в условиях монополистического господства буржуазного экономического уклада в сфере ЖКХ. Являясь специалистом по данному вопросу, она рассказала, какие реальные возможности имеются в борьбе с несправедливыми тарифами на базе проведения общих собраний собственников в многоквартирном доме. И выдала желающим методическое пособие по этому вопросу.
Обе лекции сопровождались обменом мнениями, как по их теоретической части, так и в практическом отношении. Главными из последних были вопросы о том, как быстрее взять власть трудящимся, что для этого должна делать КПРФ, в том числе её ЦК и отделения на местах, почему численность партии слабо растет и в её рядах мало рабочих.
Все пришли к поддержке одного из теоретических выводов МКП – о том, что «коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения».
В связи с этим слушатели Антон Голубев, Иван Абросимов, Вячеслав Лаптев привели примеры конкретной текущей работы коммунистов по их борьбе за социальные права жителей Челябинска предложили ряд конкретных новых дел в этом направлении, и призвали эту работу усиливать.
Антон Голубев рассказал о борьбе коммунистов в поддержку комитета территориального самоуправления в п. Локомотивный против незаконных парковок автомобилей, Иван Амбросимов – о борьбе с «огараживанием» шумозащитными заборами ряда территорий микрорайонов (например, в районе проспекта Комарова), что делается без согласования с жителями. И делается, — как он отметил, — чтобы прикрыть «распил» средств выделенных на несостоявшийся саммит ШОС-БРИКС. Вячеслав Лаптев призвал к поддержке народных предприятий и созданию таких предприятий в области, привел пример широко известной Мондрогонской кооперации в Испании.
Созданная в годы Второй Мировой войны, (1943) «красным священником» Хосе Арисменди, эта сеть коопераций стала флагманом европейского рабочего и кооперативного движения, седьмым по размеру работодателем Испании с выручкой около 14 млрд евро. Увы, сейчас она, находится на грани разорения из-за капиталистического кризиса, но сам факт ее длительного и успешного существования имеет большое значение, т.к. ее опыт во многом схож с успешными народными предприятиями в России.
В ходе занятия состоялась встреча слушателей с первым секретарем Советского отделения КПРФ, первым секретарем Челябинского горкома ЛКСМ Тихоном Лобановым, выпускником ЦПУ при ЦК КПРФ, который рассказал о характере курсов, содержании лекций и жестком графике, когда на сон оставалось не более 4-5 часов. Но никто, отмечал Тихон, — не роптал, все делали, что положено: слушали лекции руководителей партии и ученых по оргпартвопросам, писали рефераты, выполняли задания, принимали участие в митинге 7 ноября, ездили на экскурсию в совхоз имени Ленина к П.Н. Грудинину.
— Я привез с собой больше 15 кг литературы, которую и далее предстоит изучать и использовать в партийной работе. Главное – я углубил те знания, которые получил в партшколе обкома КПРФ и еще более утвердился в том, без партии, как авангарда трудящихся Россия никогда не освободится от олигархов и антинародного режима. В ходе его рассказа также было немало вопросов, на которые Тихон отвечал уверенно и убедительно.
Николай Природин
