Каких только профессий рыночное царство ворократов и барыг под себя не наплодило! От менеджера по втюриванию нам рекламы разного барахла и залежалых, давно просроченных товаров, до киллера образца XXI глобализаторско-кризисного века масштаба всякого – в зависимости от значимости особы, которую надо отстрелить.
А тут еще и новая, все больше востребованная матерым жульем профессия появилась – фальсификатор на выборах. И деньги для оплаты ее находятся немереные – разумеется, от нас с вами, от распила бюджета и мошеннических схем калибра разного. И заправляет всем этим сообщество уголовно-криминальной ассоциации (сокращенно СУКА) – это же пароль для участковых избирательных комиссий. Тут фальсификатор с подобным кодом ох как востребован! К его ногам любые бабки готовы бросить на участки, по которым он должен бегать, как гончая, спринтерски впихивая и вбрасывая фальшь-голоса, стелить ему ковровые дорожки из блатных зелененьких. Как тут сплачиваются, оживляются, приободряются ряды продажных, чувствуя полное единение свое с властью, особенно если сулят им, продажным со стажем, цену особую!
Купился на это и Борис Семёнович Проныров. И даже совесть не шевельнулась – наоборот, подумал: если целые заводы, фабрики и порты, недра земли и буровые целиком грабанули, то, что он-то делает, – совсем крохотный пустячок. И бегал он от участка к участку по заданию своего кандидата в депутаты «единоросса» Свистунова весь взмыленный, на крыльях летая за обещанный солидный куш, приумножая и наращивая фальшь-голоса в пользу «едроссовской» партии с таким завидным усердием, что гоголевский Чичиков отдыхает.
А через несколько дней, когда поутихло торжество фальшь-победы, стал он требовать обещанный куш. Но ему указали на дверь: ничего, мол, не знаем, не ведаем, впервые слышим, мы реальными делами заняты…
Тогда полетел Борис Семёнович к самому старшему координатору Канаильину, а тот его чуть ли не с лестницы спустил – пообещал полицейским дюжим молодцам при входе сдать. Смекнул, наконец-то, Проныров, что его развели и самым наглым образом кинули. И таким негодованием воспылал он! Очень захотелось схватить какой-нибудь плакат от обозленных избирателей, которые он пачками сдирал со всех заборов, например такой: «Позор ворократам-депутатам от власти!», и самому встать с ним в полный рост у здания высокого начальства. Он мысленно представлял себе это и видел, как его сшибает с ног толпа крепышей-полицейских и рвет на куски.
Потом пришла мысль написать самому президенту, который пристегнул к себе партию обманщиков, и потребовать от него справедливости, поскольку вся страна голосовала именно под этим девизом.
Появилось и другое безумное желание – просто бежать по городу и орать во всю глотку, что это самолично он приумножил голоса Свистунову, а потому они ненастоящие, фальшивые. Но и этот вариант отпал, когда он взял себя в руки. Осенила трезвая мысль: «А что, если обратиться в большую газету (маленькая – не пропустит) и даже покаяться? Зато пусть все знают, с какими мошенниками честным фальсификаторам приходится сталкиваться!»
В редакции его сигнал с руками оторвали – не часто встречается подобный жанр. Весьма удовлетворенным явился Борис Семёнович домой, но не удержался и поплакался жене в жилетку, как его кинули, надули.
А жена вместо сочувствия, словно обухом по голове стукнула:
– Ну и дурак! Ты бы хоть со мной сперва посоветовался, спросил бы у меня, стоило ли тебе в это дерьмо влезать. Они же не тебя одного – всю страну кинули!
– Так мне же деньги обещали, и немалые. А Ромка наш ноутбук, мобильник новый требует, да и на карманные расходы ему давай… Где столько бабла наскрести?
– Ты лучше ума побольше себе наскреби, – обрубила Тамара Петровна. – Теперь тебе, пожалуй, остается одно – объявить голодовку по примеру наших женщин с фабрики «Заря», которым вот уже полгода зарплаты не платят. Авось сжалятся и выплатят обещанные, – съехидничала она.
Сосед же, всю жизнь бывший честным трудоголиком, у которого хотел найти сочувствие Борис Семёнович, лишь презрительно хмыкнул, посоветовав основать профсоюз жуликов, пострадавших от обмана партии жуликов (сокращенно – ПЖ ПОПЖ).
Но самый большой удар получил Пронырин от собственного сына. Когда через несколько дней приобрел он газетку со своим творением, и она попалась на глаза отпрыску, тот словно взбесился:
– Бать, ты чё? Умом тронулся или голову отморозил? – наступал он на отца чуть ли не с кулаками. – Мне же теперь в школу хоть не ходи, да и чуваки на смех поднимут!
Борис Семёнович опешил от такого натиска, хотел было вздуть, наказать сопливого четырнадцатилетнего пацана, но до него вдруг дошло, что сын прав, надо что-то делать. Но что?
– Ты, папаня, должен теперь весь тираж газеты скупить, – подсказал ему сын. – По участкам бегал – теперь вот по киоскам побегай, по всем, какие в городе есть, если не хочешь позора. Врубился?
И Пронырин не возразил – безропотно подчинился, хотя отлично понимал, что поистратиться придется больше, чем ему обещали заплатить за фальшивки. И, ни слова не говоря, пустился в новые бега.
А. ЗАСИМОВА.
г. Пушкино, Московская область.
