Россия вошла в полосу подведения итогов. Поводов для этого немало. Конечно же, самый важный из них — «20 лет реформ» на языке официоза, или, если пользоваться строгим языком науки, 20 лет буржуазного контрреволюционного переворота, 20 лет реставрации капитализма. На «юбилей» наслоились несостоявшееся завершение кризиса капиталистической экономики, перерастающего в кризис системы, и двухэтапный избирательный марафон.
Потому пришедшиеся на конец ноября три научные конференции несли на себе ярко выраженный отпечаток стремления подытожить прожитое и пережитое в «новейшей истории» России. Даже тогда, когда главной темой дискуссии выступали инновационные процессы и модернизация, нельзя было обойти стартовые условия их осуществления, и подведение итогов минувших лет выдвигалось на первый план. Таковы Всероссийский конгресс научно-технической общественности, IV международная конференция «Социология инноватики: социальные и культурные условия модернизации» и Всероссийская научная конференция «От СССР к РФ: 20 лет — итоги и уроки». Они свидетельствуют о серьёзном изменении социально-политических настроений общества.
Либералы жалуются: народ не тот
Ещё несколько лет назад на подобных конференциях погоду делали либералы. Сейчас такое впечатление, что они испарились. А те, кто «песни прежние поёт», делают это куда серьёзнее, обстоятельнее, не вещают, а ищут аргументы. На конференции, посвященной социальным и культурным условиям модернизации, выступал профессор Высшей школы экономики в Петербурге Г.Л. Тульчинский. Свою социально-философскую и политическую позицию он продемонстрировал в первых же фразах: справедливость для нашего народа — это не что иное, как антизависть, российская экономика была однозначно вотчинной, русская поэзия не воспевала труд, а русский коллективизм вырос не из общественных интересов, а из инстинкта стаи…
Подробно обрисовав подобные качества соотечественников, представитель «Вышки» решил им польстить, сделав вывод: «У нашего народа очень целостное мировосприятие». Оказывается, такое мировоззрение представляет собой «золотой фонд для реформатора», ибо поддаётся манипулированию. Правда, оно противоречит-де нынешней глобальной обстановке, так как «на нас никто не собирается нападать». Но главная беда в том, что мировосприятие россиян, усугублённое политикой нынешней власти, создаёт барьеры модернизации. С учёным можно согласиться, когда он называет сырьевую экономику, отсутствие запроса власти и бизнеса на модернизацию и т.п. Поскольку российские либералы привыкли противопоставлять народ и элиту, то профессор печалится, что в РФ «отсутствует полноценная элита и нет механизмов её формирования».
Традиционный ответ России на вызовы времени, по мнению либерала из ВШЭ, — это усиление власти, жёсткий административный контроль, подтягивание ресурсов и насилие. Парадокс современной России в том, что осуществлять модернизацию она, как и прежде, ещё не может без насилия, но и обеспечить её за счёт насилия уже невозможно. Слишком велик разрыв между народом и «элитой». И вдруг — ценнейшее признание, особо значимое в устах либерала: «Советский народ — это была гражданская идентификация».
Но если профессор Г.Л. Тульчинский ненавязчиво, но ясно подчеркивал свой идейный либерализм, то профессор Г.Х. Попов (тот самый: один из руководителей антисоциалистической «Межрегиональной депутатской группы» на Съезде народных депутатов СССР, проповедник «десоветизации, денационализации и дефедерализации», председатель «демократического» Моссовета…) свой исконный либерализм старался тщательно прятать. На конгрессе научно-технической общественности он заявил, что «гайдаровская модель была моделью страны-середнячка, она поставила под угрозу существование России». Нынешнюю власть он критиковал убедительно и ярко: «Сколково — это Черкизовский рынок» (этим эффектным сравнением сорвал аплодисменты), деньги надо тратить не на олимпиады и треки, а на увеличение в 5—10 раз по сравнению с мировым уровнем (?!) заработной платы отечественных учёных и т.п.
Впрочем, либеральные уши время от времени торчали над оратором. Он утверждал, что в РФ всеобщая модернизация едва ли приведёт к успеху, так как у нас не только не хватает ресурсов, не разработаны её механизмы, но и «отсутствуют лидеры и элита». Попов уверял, что России под силу лишь одно направление модернизации — фундаментальные теоретические исследования, которыми не могут похвастать ни Япония, ни Китай, ни даже США. В промышленности же можно ограничиться и отвёрточной сборкой. Но вместо разработки стратегии модернизации нынешняя власть ограничивается «потоком слов о модернизации, напоминающим времена перестройки».
В целом на конференциях либеральные мотивы звучали скромно и как-то стыдливо. Вот на трибуне член-корреспондент РАН социолог Н.И. Лапин. Он критикует власть за полный провал модернизации в регионах, за то, что она плохо понимает значение инновационной инфра-структуры. Его заключительный приговор суров: «Точка невозврата в возрождении России приходится на ближайшие 5—6 лет». Но при этом его рекомендации укладываются в рамки косметического ремонта нынешней безусловно либеральной системы: повысить роль венчурных компаний, учитывать, что процесс модернизации проходит несколько стадий и т.п. На конференции, посвящённой социальным и культурным условиям модернизации, не было охранительных докладов. Но часто критика заканчивалась пожеланиями ремонта существующей буржуазной системы. На этом фоне выступления сторонников социалистической ориентации страны звучали аргументированнее, убедительнее, содержательнее в научном и практическом отношении.
Нет жаждущих защищать режим
Либерально настроенные учёные не упускали случая покритиковать нынешний режим. Но на конгрессе научно-технической общественности тон задавали не «кабинетные» персонажи. Выступали руководители государственных и общественных структур. Но и они не страдали верноподданническими высказываниями, тогда как критика была острой.
Первое слово было предоставлено председателю научно-технического совета ВПК члену-корреспонденту РАН Ю.М. Михайлову. Он, строгий и осторожный в высказываниях, говорил о взаимосвязи военных и гражданских технологий, о крупных научных центрах, о государственно-частном сотрудничестве, о роли, которую должны играть научно-исследовательские университеты. Но оратор не мог обойти тему создания научно-технического задела, о котором многие годы власть не проявляла никакой заботы.
Заместитель директора департамента Министерства промышленности и торговли Н.Ю. Новиков не стремился говорить о роли министерства в развитии (точнее: развале) отечественной промышленности, а сосредоточился на одной проблеме — разработке технических регламентов. Ответственный чиновник признал, что в СССР система государственных стандартов и технических условий вполне соответствовала характеру и потребностям экономики, что она разрабатывалась специалистами, прошедшими всю управленческую лестницу. Горьким было дважды повторённое признание оратора, что «чиновников-профессионалов, как было в СССР, в современной РФ больше не будет». Поэтому приходится «переворачивать систему», чтобы стандарты разрабатывало не государство, а компании, где есть профессионалы.
Но выступление министерского деятеля привлекло фактиче-ским признанием несостоятельности правительства, которое за 20 лет не сумело наладить разработку технических регламентов в стране. Утверждённые для этих целей лаборатории часто не имеют необходимого оборудования, поэтому вместо осуществления экспертизы они только пишут отчеты. Но даже по количеству таких лабораторий, как и в целом в области стандартизации, страна серьёзно отстаёт от Европейского союза и может остаться у разбитого корыта. Теперь правительство РФ полностью снимает с себя ответственность за такую работу: технические регламенты будут приниматься… Таможенным союзом.
Доклад вице-президента РАН академика С.М. Алдошина чем-то напоминал речь чиновника: постановка и научный анализ проблем академии были заменены самоотчётом. И всё же за строем хорошо подогнанных слов частенько прорывалась боль за потери, которые понесла отечественная наука. За «20 лет реформ» количество академических структур существенно сократилось, численность учёных в институтах и лабораториях РАН упала в разы. Академия не имеет средств для проведения инновационных исследований. В то же время научные разработки, способные укрепить отечественную экономику, не вызывают интереса у компаний. Так, учёные создали технологии, которые позволяют довести глубину переработки нефти до 95%, но они остаются невостребованными. Другие ораторы прямо говорили, что частный капитал не заинтересован в инновациях и модернизации материально-техниче-ской базы своих фирм.
Итак, ответственные руководители, хотели они того или нет, показали несостоятельность реставрации капитализма. Поднятые ими проблемы являются не локальными, не частными, а ключевыми, отражающими сущность капиталистического жизнеустройства.
Социалистическая система себя не исчерпала
На конференции «От СССР к РФ: 20 лет — итоги и уроки» первым выступил с докладом В.И. Якунин. Его представили как заведующего кафедрой государственной политики МГУ им. М.В. Ломоносова, доктора политических наук. И это соответствует действительности. Но присутствовавшие в зале наверняка помнили, что он прежде всего президент ОАО «Российские железные дороги», за что в СМИ его иногда причисляют к магнатам. Уж от него-то явно можно было ждать охранительных речей. Но это предположение не подтвердилось.
Якунин отметил, что сегодняшняя власть часто ставит в круг своих достижений улучшение демографической ситуации в стране. Но обзаводятся детьми в последние годы те, кто сам родился ещё в советское время. А как только в детородный возраст вступит поколение, появившееся на свет в 1993-м и последующие годы, наступит катастрофическое снижение рождаемости. «Развал Советского Союза, — отметил оратор, — был геополитической катастрофой огромного масштаба».
С той катастрофой Якунин увязал и характер кризиса, начавшегося в 2008 году. Его системность проявляется уже в том, что он поставил перед победителями в «холодной войне» практически те же экономические проблемы, которые решал СССР перед 1991 годом. «Мир без баланса сил стабильно существовать не может». С 60-х—70-х годов такой баланс обеспечивался сосуществованием социалистической и капиталистической систем и неприсоединившихся стран. Ныне ясно, что такая конструкция была более эффективной, чем нам тогда казалось. Многие острые для РФ сегодняшние глобальные проблемы формировались ещё в 70-е годы, но тогда они нашей страной успешно решались. Именно тогда США начали, например, борьбу за маршруты доставки углеводородов в интересах Запада.
Из естествознания известно, что делать вывод на основе одного эксперимента недопустимо. Так и в обществе: проигрыш в соревновании с капитализмом гуманистической системы, которая была в нашей стране, ещё не свидетельствует о неизбежной гибели социализма. Успехи КНР лишь подтверждают такой вывод.
Директор Института океанологии РАН академик Р.И. Нигматулин, сменивший на трибуне В.И. Якунина, говорил о непреходящем значении учения Карла Маркса, о справедливости его вывода об обречённости капиталистической экономики. Особое внимание оратор уделил несбалансированности покупательного спроса и оплаты труда. Необходим цивилизованный передел доходов. Нынешняя имущественная поляризация угрожает острыми социальными конфликтами.
Директор Института экономики РАН член-корреспондент РАН Р.С. Гринберг заметил, что К. Маркс анализировал капитализм, который его ужаснул, так как это была античеловечная система. Спецификой поиска счастливой жизни, считает экономист, является поиск баланса между справедливостью и свободой. Социализм привлекателен справедливостью, но в СССР недостаточно внимания уделялось свободе. В конце 80-х российский народ выбрал соблазн свободы. Учёный иронизирует, что в ту пору в Институте мировой экономики и международных отношений, где он работал, 80% сотрудников считали, что колбаса вырастает из свободы. Гринберг подчеркнул, что СССР был оптимальным с точки зрения своих размеров, так как установлено, что для эффективного экономического пространства надо минимум 280—300 миллионов человек. Советский народ как новая историческая общность людей состоялся.
Выступавший на двух научных форумах генеральный директор Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования доктор политических и физико-математических наук С.С. Сулакшин решительно был против утверждения профессора Г.Х. Попова о том, что социальная модель, которая существовала в СССР, себя изжила. Сегодняшняя система, которую стране навязали либералы, является космополитической, полусуверенной и полусоциальной. Её бесперспективность по сравнению с советской системой Сулакшин убедительно продемонстрировал графиками экономического развития России до и после 1991 года.
На конгрессе научно-технической общественности Попову резко возражал и президент Союза нефтегазопромышленников России Г.И. Шмаль. Россия не может развиваться только в роли центра фундаментальных теоретических исследований, страна должна вновь стать мощной индустриальной державой. Он обратил внимание на то, что Западно-Сибирский нефтегазовый комплекс был крупным достижением советского социализма. Шмаль резко критиковал Минобрнауки РФ за разрушение высшего инженерного образования, которое на практике создания, скажем, топливно-энергетического комплекса страны, убедительно подтвердило своё высокое качество.
Президент Российского геологического общества В.П. Орлов указал, что в СССР на каждую добытую тонну нефти ежегодно приращивалось 2—2,5 тонны разведанного «чёрного золота». В мире этот показатель составлял 1,7 тонны, а в современной РФ это соотношение равно 1:1. В результате доля страны в мировых разведанных запасах нефти снизилась с 34% до 25%. Геолог подчеркнул, что это результат не обеднения недр, а политики власти. В 2000-е годы масштаб геологоразведки упал даже по сравнению с 90-ми. Из всех отраслей геологии удалось сохранить на прежнем уровне только картографирование. Геология отражает положение в отечественной науке в целом. При нынешней системе нет ответа на вопрос, как разведка недр будет развиваться дальше.
Президент Российской и Международной инженерных академий член-корреспондент РАН Б.В. Гусев обратил внимание на то, что если в СССР производительность труда была вдвое ниже, чем в США, то в РФ она в четыре раза ниже. Вероятно, оратор помнит, что именно по производительности труда определяется прогрессивность социально-экономической системы.
Слыша добрые слова в адрес социализма, читая о том, что исторические судьбы социализма неверно оценивать по судьбе СССР, не следует торопиться с выводом, что те, кто так говорит, стали сторонниками марксистско-ленинских идей. Нет. В иных речах явственно звучали мотивы, о которых К. Маркс писал, что это — буржуазный социализм. Мелкобуржуазный социализм распространён ещё шире.
Доклады на трёх научных конференциях симптоматичны тем, что социализм перестаёт быть пугалом для нашего общества. А происходит это под воздействием трёх факторов. Во-первых, резко обостряются объективные антагонистические противоречия реставрированного в России капитализма. Во-вторых, ширятся антикапиталистические настроения россиян. И, наконец, мировой кризис капиталистической экономики превращается в кризис капиталистической системы. В итоге социализм — в разных толкованиях — становится привлекательнее хищнического буржуазного жизнеустройства.
Первыми учуяли грядущие изменения не пролетарии. Но так было и прежде. И перед 1905 годом, и перед 1917-м в России умами владели социалистические представления — сначала не столько большевистские, марксистско-ленинские, а эсеровские, меньшевистские, анархо-социалистические и т.п. Это — необходимый этап политической зрелости народа. Состоявшиеся научные дискуссии свидетельствуют, что Россия вступает в новую, предреволюционную стадию общественно-политического развития. Программная задача КПРФ — нести в широчайшие массы трудящихся социалистическое сознание, основанное на марксистско-ленинской теории, — становится в центр каждодневной деятельности коммунистов. Именно ей теперь предстоит подчинить всю организационную и пропагандистскую работу.
По страницам газеты «Правда», Виктор Трушков
