Те, кто читал книги – особенно мемуары – о Гражданской и Отечественной войне, наверняка отметили такую особенность. В книгах об Отечественной войне авторы пишут о ротах, взводах, эскадронах, полках и прочих боевых подразделениях. А вот в книгах о Гражданской войне очень часто используются термины типа «триста штыков», «сотня сабель», «пятьдесят сабель и сто штыков» и т.п. Долгое время я считал это просто лихим военным жаргоном, не задумываясь о том, что и жаргон не с ветра взят, были какие-то причины использовать именно такую терминологию. И сравнительно недавно нашел объяснение «штыкам и саблям».
Дело в том, что во время Гражданской войны – в силу самой ее специфики – вокруг боевых подразделений нарастал огромный обоз – беженцы, семьи бойцов и командиров, торговцы и подозрительные личности, так или иначе наживающиеся на войне. Вспомните «Железный поток» Серафимовича – в огромной движущейся массе людей бойцы, способные сражаться, составляли меньшую часть. Так было и со стороны белых, и со стороны красных – воинская часть в ходе войны превращалась в табор. Потому и важно было командирам знать, сколько в этом таборе настоящих бойцов, пехотинцев и кавалеристов, «штыков» и «сабель».
В Отечественную войну, когда военные подразделения были чисто боевыми, исчерпывающая информация содержалась в терминах «рота» или «батальон», надобность считать «штыки» и «сабли» отпала. При этом – вполне понятно – подразделение должно было быть самостоятельным, не нуждающимся в обслуге, мамках и няньках.
Я вырос в военном городке, поэтому примером и образцом для меня был солдат. Приучая меня ухаживать за одеждой и обувью, наводить порядок, готовить, мыть посуду, мама всегда говорила: «А какой же ты солдат будешь, если чего-то не умеешь?». Это все входило в плоть и кровь, у любого мальчишки в кепке были вколотые по-солдатски иголки с намотанной черной и белой ниткой, мы похвалялись умением готовить на костре или в окопной печурке, уютно обустраиваться в лесу, драить асидолом пуговицы на отцовских кителях. Школа пригодилась на всю жизнь, и своего сына так же учил: ты будущий солдат, ты все должен уметь делать. Дворовый дружок Вовка служил на флоте. Назначили сигнальщиком, а тут с коком беда случилась, травму получил. Вот Вовка и вызвался готовить – на все руки мастер. И нормально готовил, на ходу все премудрости освоил, бодро руководил матросами, которых на камбуз в наряд присылали – картошку чистить, капусту шинковать.
Я вспомнил об этом, когда смотрел бодрый телерепортаж о «новом облике» армии. Ведущий убеждал, что солдат должен заниматься только военным делом, а готовить ему, прибирать за ним, содержать в порядке казарму должны привлекаемые со стороны фирмы.
Почему-то первый вопрос, который возник – а сколько будут этим фирмам платить, какой откат они будут давать за подряд, сколько копеек будет идти тем, кто работает, и сколько рублей «господам хозяевам»? А второй – так как же будет выглядеть боевое подразделение, посланное на задание? Впереди «штыки» и «сабли», а позади – обоз обслуги для кормежки, уборки, пришивания подворотничков? А не будет обслуги – так и останется солдатик грязным и голодным, потому что сам себя обслужить не умеет, свой быт наладить не приучен?
Сибариты – жители античного города Сибарис – отличались полной изнеженностью нравов. И даже их кони были приучены танцевать под музыку. И когда сибаритская кавалерия вышла на поле боя, кони приняли звуки боевых флейт противника за танцевальную музыку – и заплясали. И посекли мечами сибаритов, и остался город Сибарис лишь как воспоминание и дурной пример для потомков.
Но мне почему-то кажется, что не трогательная забота о солдатиках движет маршала Табуреткина заводить обслуживающий персонал. При капитализме – от веку так повелось – при армии и от армии кормится множество паразитов. Любая война превращалась в золотой дождь для интендантов и поставщиков. Взятки, откаты, коррупция расцветали махровым цветом.
Великолепно описывал это дело Гиляровский:
«Особенно много их появилось в Москве после японской войны. Это были поставщики на армию и их благодетели – интенданты. Их постепенный рост наблюдали приказчики магазина Елисеева, а в «Эрмитаж» они явились уже «вась-сиясями».
Был такой перед японской войной толстый штабс-капитан, произведенный лихачами от Страстного сперва в полковника, а потом лихачами от «Эрмитажа» в «вась-сиясь», хотя на погонах имелись все те же штабс-капитанские четыре звездочки и одна полоска. А до этого штабс-капитан ходил только пешком или таскался с ипподрома за пятак на конке. Потом он попал в какую-то комиссию и стал освобождать богатых людей от дальних путешествий на войну, а то и совсем от солдатской шинели, а его писарь, полуграмотный солдат, снимал дачу под Москвой для своей любовницы. … Худенькие офицерики в немодных шинельках бегали на скачки и бега, играли в складчину, понтировали пешедралом с ипподромов, проиграв последнюю красненькую, торговались в Охотном при покупке фруктов, колбасы, и вдруг…
Японская война!
Ожили! Стали сперва заходить к Елисееву, покупать вареную колбасу, яблоки… Потом икру… Мармелад и портвейн № 137. В магазине Елисеева наблюдательные приказчики примечали, как полнели, добрели и росли их интендантские покупатели. На извозчиках подъезжать стали. Потом на лихачах, а потом в своих экипажах…
– Э… Э… А?.. Пришлите по этой записке мне… и добавьте, что найдете нужным… И счет. Знаете?.. – гудел начальственно «низким басом и запускал в небеса ананасом»…
А потом ехал в «Эрмитаж», где уже сделался завсегдатаем вместе с десятками таких же, как он, «вась-сиясей», и мундирных и штатских.
… Чтоб прокатиться на лихаче от «Эрмитажа» до «Яра» да там, после эрмитажных деликатесов, поужинать с цыганками, венгерками и хористками Анны Захаровны – ежели кто по рубашечной части, – надо тысячи три солдат полураздеть: нитки гнилые, бухарка, рубаха-недомерок… А ежели кто по шапочной части – тысячи две папах на вершок поменьше да на старой пакле вместо ватной подкладки надо построить.
А ежели кто по сапожной, так за одну поездку на лихаче десятки солдат в походе ноги потрут да ревматизм навечно приобретут.
И ходили солдаты полураздетые, в протухлых, плешивых полушубках, в то время как интендантские «вась-сияси» «на шепоте дутом» с крашеными дульцинеями по «Ярам» ездили… За счет полушубков ротонды собольи покупали им и котиковые манто.
И кушали господа интендантские «вась-сияси» деликатесы заграничные, а в армию шла мука с червями».
Вот для чего, собственно, и придумывается обслуга для солдат.
И ведь Гиляровский еще вершки описывает, снабжение. А вот В.П. Обнинский, депутат первой Государственной Думы, и посерьезнее вещи раскрывает – как капиталисты военные корабли строили. В те времена корпуса кораблей клепали – под каждую заклепку надо было сверлить отверстие в двух листах корабельной стали, стальную заклепку раскалять до красного свечения в горне, вставлять в отверстия и осаживать кувалдами с двух сторон. Так вот, «для экономии» заклепки делали из мягкого материала, который не надо было греть и осаживать – стукнул пару раз молотком, и заклепка как настоящая. Или вообще не ставили заклепки – на сталь прилепляли сделанную из ткани «головку», сверху прокрашивали суриком – и так сойдет.
Это реальности, о которых Обнинский в Думе говорил.
И что? Чем это кончилось? Полным разгромом капиталистической России и революцией, когда обворованные солдаты и матросы хоть немного поквитались с теми, кто их обворовал. Этого, что ли добивается нынешний режим, возрождая самые мерзкие черты капиталистической системы? Сколько не дней – часов! – продержалась бы Красная Армия, если бы ее снабжение и вооружение было организовано по-капиталистически? О какой эвакуации заводов и развертывании производства танков и самолетов, пушек и кораблей могла бы идти речь, если бы у руля страны стояли Путин, Медведев и их непобедимый министр, извините, обороны? И какую судьбу готовят они России под треск пустопорожних заявлений? От кого способна защитить страну их армия, их «штыки» и «сабли» с обозом обслуги?
А.К. Трубицын
